Мы прожили в Иране неделю по приглашению организаторов фестиваля "Театров для детей и юношества", проходившего в столице провинции Хамадан. Пять дней жили в Хамадане и полтора дня в Тегеране, в гостях у нашего друга, преподавателя университета. Надо сразу сказать, что в Иране проводится немало международных театральных фестивалей. Жизнь в сегодняшнем Иране спокойна и многообразна.
Вот несколько наблюдений из Иранской жизни...
Собственный пояс времени. Первое, с чем сталкивается еще в аэропорту прилетевший из России пассажир – так это странное время, которое показывают часы аэропорта. Сначала, увидев, что первые встреченные тобою часы спешат на полчаса, ты спокоен, тем более, что у нас в отечестве ни одни настенные часы не показывают одинаковое время. Пока все нормально. Но когда обнаруживаешь, что и вторые, и пятые часы аэропорта обгоняют твои на тридцать минут, начинаешь нервничать. Летели на восток, ну да, другой пояс, на час, на два, как положено: значит, мои встали?.. Идут... Хватаешься за телефон, за айпад... Нет, твои идут точно... Что же это?!
Да, господа! Время в Иране рознится с европейским не на час или два, как должно бы быть в этом поясе, а на полчаса или полтора, по летнему-зимнему времяверчению...
Паспорт-контрол. Второе иранское затруднение, не описанное путеводителями – давка у паспортного контроля. Страшная давка. Паспортный контроль организован так, что очередь к пропускному окошку растягивается на два часа. При этом, иранские граждане тоже стоят по часу, не меньше. Объяснить это нечем, просто такой способ работы.
Хотя, возможно, большим очередям на пропускном пункте есть объяснение. Дело в том, что в Иране можно получить визу на месте, по прилету. Очереди скапливаются из-за тех рейсов, что прилетают из Стамбула и других стран, откуда могут прибыть арабские беженцы, не оформлявшие выездную визу... Возможно, в этом все дело...
Расписные стены. В Иране любят расписывать стены. Не бездумные граффити, а серьезные картины, пейзажи, орнамент. Вопреки нашему представлению о мусульманских запретах изображать людей, множество скульптур разнообразнейшего стиля и качества. Практически любой свободный участочек или газон украшен скульптурной работой – от вполне реалистических до абстрактных и символических: бюст философа на углу сквера, памятник корове у шоссе, слаломист в красном костюме, мчащийся по вертикальному столбу вниз, бабочка из прорезного металла, арабское изречение в объеме и проч. В Тегеранском сквере видели скульптуру: кто-то бронзовый несет белое облако, а в облаке сидит человек и читает книгу...
Драйвинг. Вождение автомобилей в Иране, то, что называется "драйвинг", – статья особая. Трудно предположить, что эти водители когда-нибудь сдавали экзамен. Правда, на красный свет они останавливаются, но это, пожалуй, единственное правило, которое соблюдается более или менее. Благо, что светофоров в Хамадане мало. Собственно пешеходный светофор, то есть светофор с "человечками", в Хамадане, кажется, всего один, нам его показывали специально. Совокупность пешеходов и водителей представляет собой жуткую кашу. "Зебры" не найти, хоть пройди всю улицу, причем не важно, широкая улица или очень широкая. Пешеходы идут, куда хотят, водители едут, куда хотят, и перед пешеходом не притормаживают, а наоборот, выжимают газ и стараются его объехать. Сначала это напрягает, потом приспосабливаешься, и ничего... У нас бы при таком драйвинге постоянно слышался бы визг тормозов и ругань, здесь ничего такого не слышал ни разу. Никто не тормозит, просто стараются проскочить мимо друг друга. И удается! Изощренной ловкостью отличаются мотоциклисты, которые ездят поперек всего и по тротуарам тоже. Очень много такси, хотя, понятное дело, удовольствие недешевое. Но иранцы пешком ходить не любят, наше желание пройтись пешком от гостиницы к рынку вызывало удивление. Идти 20 минут. Ехать на такси – пятнадцать. Это из-за пробок и объездов, машины прямо не ходят.
Но если говорить об умении водить автомобили, то иранские водители дадут нашим стократную фору. Они ездят и не сталкиваются в таких условиях, в которых наши люди не смогли бы ездить и не сталкиваться. Гоняют по горам, успевают объехать мотоцикл, пересекающий дорогу по диагонали в обратном направлении, уворачиваются от столкновения, разговаривают по телефону – и все на машинах самого разного достоинства. Из Хамадана в Тегеран 350 км мы ехали пять часов на вип-такси сплошь обклеенном скотчем по кабине.
Довольно много за рулем женщин и в черном хиджабе в том числе.
И вот что ещё... Под окнами нашей гостиницы в Хамадане, специальной гостиницы для иностранцев, с расписными потолками и мягкими креслами, располагался обширный сквер с мавзолеем. И еженощно по кругу, описывающему сквер, носился эскадрон автомобилей, переполненных орущими от радости жизни молодыми парнями!.. Каждую ночь!
Переводчик Зари. У Зари телефон всегда в руках, она постоянно в интернете или на связи, очень любит фотографироваться, непрерывные селфи. Невероятно общительная и услужливая. Помогала всем, вокруг нее куча народу: индийцы, итальянцы, немцы, африканцы. Мы ее часто отпускали, хотя были главной ее темой. Или приходилось бы ждать.
Женщина она очень раскованная, черные костюмы, но в обтяжку, полгода назад вышла замуж, тридцать лет. Показывала фото свадьбы – европейский наряд. Имеет собаку и говорит, что детей пока не хочет. <…>
Новое поколение. Учительница английского в школе и колледже. Не смущается, подает руку, хотя женщинам не положено, но обнимается только с женщинами, тут это очень строго. Ей и Лене на нашем уличном выступлении одна полная дама сделала замечание, правда, на самое ушко, что платок слишком открыт – пришлось натягивать. К публичным выступлениям особые требования, а замечание было сделано в самой корректной форме и из доброжелательных соображений.
Мы с ней подружились, она ходила с нами по рынку в поисках сувениров, устраивала наши поездки, показала путь к мавзолею Эстер, к "камню Дария", то есть специально выполняла наши желания. И, кроме того, мы провели с ней десяток интервью. Сначала она честно переводила мне с фарси на английский вопросы, затем мои ответы с моего ломаного английского на фарси, но когда мы оба уяснили, что вопросы однотипны, я предложил ей поступить так: "I will speak in Russian and you say what you want". Она согласилась, и мы оба очень веселились!
Хиджаб. Хиджаб – скорее не одежда, а правила, по которым одеваются, дресс-код. Согласно шариату, то есть мусульманскому законодательству, женщина должна носить одежду, скрывающую тело до кистей рук и покрывать волосы. В Иране это установлено государственным законом. Однако жизнь богаче схемы. Иранские женщины, миловидные и круглолицые, как и все женщины мира обожают себя украшать. Яркие губы, наведённые брови – вроде бы, все скрыто платком, ан нет! Цветные, иногда очень яркие накидки в сочетании с цветными платками, узорчатыми шалями великолепны. <…>
Что до одежды мужчин, то она всякая. Ношение головного убора не обязательно, и хотя в провинции мужчины коротких рукавов по большей части не носят, в Тегеране уже на эти мелочи внимания не обращают.
Большой стиль. В последний день фестиваля "состоялось торжественное собрание", как писали когда-то в советских газетах. Сходство "большого иранского стиля" с "большим советским" поразительно. Фестиваль, как мы окончательно поняли на этом собрании, был праздником именно иранских театров, демонстрацией именно их "достижений", а мы, иностранные гости, были украшением праздника, одним из блюд. Так, наверное, чувствовали себя иностранные гости и на наших советских фестивалях. Радушие хозяев бесконечно, все для гостей, но все же они немного в стороне, чуть отделены.
Торжественная часть, молитва, гимн, песня о Родине, киноряд с видами Ирана, награждение призеров, жюри в ряд на сцене, песни о войне и против войны, приветствие духовного руководителя, – все, все это так мне знакомо!
Милитари. Иран окружен врагами – это часть идеологии. Отсюда следуют два знакомые мне по СССР идеологических вектора: укрепление и прославление армии и ее боевых подвигов и "борьба за мир". На стенах, куда ни глянь, сцены боев, иранские воины в камуфляже с калашниковыми в руках, портреты героев, горящие самолеты, танки и проч. Включил как-то в Хамадане телевизор: песня, видеоклип... Идут два усталых воина по горной пустыне, вода кончилась, падают на землю... А за ними наблюдают в бинокли "наши" из джипа и злобные арабы с верблюдов. Арабы скачут на верблюдах с саблями наголо, срубить воинам головы, на то есть видеонамек, но наши на джипе поспевают быстрее, арабы разворачиваются и ускакивают в пустыню. В конце песни молитва... Самое ужасное в этом всем то, что шиитский Иран действительно противопоставляет себя арабскому суннитскому миру. А война с арабским Ираком, которая длилась восемь лет и принесла Ирану 500 тысяч смертей, не забыта и не прощена. Но война-то так долго длилась из-за того, что отбив свои земли у Иракских захватчиков, Иран сам много лет пытался забрать у Ирака важнейший нефтяной порт.
Гостеприимство. Иранцы – чудесный доброжелательный гостеприимный сердечный народ. Очень, ну просто очень любят фотографироваться с приезжими и без надежды получить фотографию – гость приносит удачу! Если у кого-то в руках хлеб или фисташки, а ты спросишь, как пройти, то сначала тебя угостят хлебом, фисташками и всем, что есть, а потом уж ответят на вопрос. Это совсем не значит, что на базаре тебе все отдадут даром, тут все, как положено, надо торговаться, хотя торгуются не жестоко и цену сбить в несколько раз не удается. Даже несмотря на то, что мы спрашивали о скидке на фарси: "Тахфиф мидин?"
К нам часто подходили с вопросом: откуда мы и надо ли чем помочь? Узнав, что мы из России, трясли руку: "ПутИн! ПутИн!" – с ударением на последнем слоге. Некоторые говорили про себя – я из Курдистана, то есть самоидентификация очень важна. Вечером мы как-то шли по базару, пекарни уже все закрылись, и мы, купив винограда, никак не могли купить "сангякь" – особый сорт лепешки, печеной на камнях. Забрели в какую-то малюсенькую пекарню... что хотите? Сангякь? Здесь нет, пойдемте я покажу. Пошли с провожатым, пекарня закрыта, провожатый вошел и стал объяснять. Нет, хлеба нету, еще поговорили, и пекарь поднял покрывало и достал для нас, так сказать, бракованный хлеб, который не подлежит продаже и отдается нищим. Это угощение. Мы были довольны.
Хлеб. В Иране пекут очень древние сорта хлеба, разнообразные лепешки и лаваш, в основном пресный, тонкий. Свежий с огня хлеб вкусен невероятно. Здесь, в горах Северного Ирана, Николай Вавилов нашел предка пшеницы – родина пшеницы здесь! Такой хлеб, как мы ели, в этих местах пекут несколько тысяч лет. От начала цивилизации. Невероятно. И покупатели ждут свежеиспеченного хлеба, который раскаленным выкладывают из древних печей на решетки, и тут же все раскупают. Кроме лепешек знакомого вида мы видели особый хлеб кочевников: огромные овальные пластины ростом до пояса стояли на полу вертикально. Камень, невозможно даже грызть, только размачивать.
Иранская кухня проста: чечевичный суп даже на завтрак, рис белый или с шафраном припеченный, мясо тушеное до такой степени, что разнимается ложкой… Поэтому стол сервирован ложкой, универсальным инструментом, и вилкой – в помощь, а нож вообще не нужен. Кебабы, то есть гриль, мясной, рыбный, чикен, йогурты, иранский сыр, по нашему просто брынза, очень вкусный, варенье, в ресторане на шведском столе всегда яичница и вареные яйца. Все очень свежее и вкусное. Еще оливки, финики очень свежие мягкие, как пастила, мед. Хлеб и чай только утром, в обед и ужин хлеба не допросишься, я приносил на обед хлеб в кармане, говоря, что русские без хлеба обедать не могут. И в обед горячие блюда приходится запивать холодной водой или газ-напитками, которые здесь все до кучи называются "пепси".
Что удивительно – отсутствие фруктовых развалов. На базаре в том числе. Фрукты, конечно, есть, но не горы, возможно просто не сезон, мы же были в октябре. И недешевые фрукты, а орехи так очень недешевые. Мешки фисташек и миндаля всех видов, но новость для нас – сырые фисташки, которые продаются прямо с тележек, розоватые горы мелочи. И пряности… Что пряности? Запахи я описывать не умею, другой воздух… Но здесь не только запахи, здесь фантастическое разнообразие цветов, форм, требующих подробного и кропотливого описания…
Сластей множество, но редкостью и, в каком-то смысле, гордостью считается "сухан" - хрупкая зеленоватая фисташковая лепешка, напоминающая одновременно халву, козинак и миндальное печенье.
Поскольку в Иране выпивка запрещена законодательно и недвусмысленно, то здесь никому и в голову не придет, закон нарушить. Спиртного нет. (Однажды увидел в коньячных бутылках янтарную жидкость, и на мой недоуменный и радостный кивок получил ответ – "мед".) И забавно наблюдать здоровенных мужиков на скамеечках, перед которыми вместо кружек с пивом и развала бутылок стоят вазочки с мороженым. (Кстати, иранское мороженое особого сорта, тягучее и плотное, вкуснейшее.)
Омар Хайям и Гоголь. Иранская интеллигенция прекрасно образована. Если я навскидку могу назвать три имени, писавших на фарси: Омар Хайям, Фирдоуси и Абу Сина, то иранцы в разговорах перечисляют с десяток русских деятелей культуры: кроме Толстого, Достоевского и Чехова, еще и Гоголя, Пушкина, Лермонтова (!), Маяковского, Эйзенштейна и Тарковского – это все без подготовки, подряд. Один из наших новых знакомых поставил в своем театре Чеховские рассказы, другой говорил, что "Мертвые души" – это великая книга об Иране.
В Тегеране мы посмотрели два музея: Археологический и Современного искусства. Оба великолепны. В музее археологии, кроме основной коллекции, мы посетили выставку "Пенелопа", привезенную из Рима, на которой кроме собственно греческой скульптуры были представлены иллюстрации Шагала к Одиссее.
В Хамадане мы смотрели раскопки древних Экбатан, столицы Мидийского царства, и мавзолей Эстер и Мордехая, гробницу тех самых библейских персонажей, жизнь которых описана в Книге "Эсфирь". Должен сказать, встреча с Эстер (Эсфирь) была серьезным потрясением.
Еще одно потрясение я пережил при встрече с древнейшей надписью, выбитой в камне лет за пятьсот до нашей эры. Дело в том, что я читал об этой надписи в скалах, в пустыне, когда мне было лет семь, восемь. И она с детства присутствовала в моей жизни как легенда, как образ древности. Мог ли я, советский школьник, вообразить себя рядом с этим серым гранитом? Но мучило меня вовсе не это... Я целую жизнь не мог понять: почему Дарий приказал выбить надпись, да еще на трех языках в пустыне? И вот теперь я знаю, что не в пустыне вовсе, а у водопада, у источника воды, у которого пересекались древние дороги...
Письменность. Когда ты собираешься ехать в такую страну, как Иран, то ты заранее готов к тому, что многого не поймешь. Например, не сможешь прочитать названия улиц, поскольку не известно, будет ли на улицах хоть что-то написано по английски. Ты готов к тому, что поймешь мало, но ты точно знаешь, что уж в номерах домов и телефонных номерах разберёшься, ведь в Иране, хоть язык и фарси, но алфавит-то арабский, а тебя со школы учили, что европейцы используют арабские цифры... Так вот, друзья, все наоборот: все надписи на фарси дублируются латиницей, а цифры, написанные истинно арабскими цифрами – нет! Более того, когда ты кое-как научишься распознавать цифры, например, пятерку, похожую на сердечко острием вверх, или тройку как трехрогую вилку, то обнаружишь с изумлением, что номера машин или телефонов записаны иногда в европейской традиции – слева направо, а иногда в арабской – справа налево!
Риаль и томан. Риал, произносится мягко: "риаль" – основная денежная единица Ирана. Бутылка воды стоит десять тысяч риалей. Один доллар при нас стоил тридцать три тысячи. Две прекрасных маленьких керамических чашечки в сувенирном магазине стоили 45 тысяч, а стакан свежевыжатого гранатового сока пятьдесят тысяч и ни копейкой меньше. Самая маленькая монета, которую мы видели – тысяча риалей, наиболее ходовая купюра в десять тысяч. Монеты используются редко. И в этом всем можно разобраться довольно быстро. Но вас подстерегает нежданная опасность: иранцы редко считают деньги в риалях, иранцы считают в томанах (туман, томан... звук средний между "о" и "у"). Томан – десять риалей. Но цена называется числительными, в которых "тысячи" опущены. Таким образом стакан сока в 50 тысяч риалей стоит пять тысяч томанов, которые звучат просто, как "пяньдж томан", пять томанов. Так что держись, неопытный покупатель! Всегда переспрашивай, в чем названа цена. И не показывай денег заранее. Не принято.
Петрушка в Хамадане. Пару слов о нашем Петрушке. Представьте себе: вот вы едете в Иран и должны на улице играть русского Петрушку. Будут иранцы смеяться? Вам видится полный провал... Но мы подготовились: запаслись кучей сувениров (знаете нашу визитку с пляшущим Петрушкой?), книжки, директору фестиваля я привёз фирменную коробку спичек со сценами образцовских спектаклей на этикетках. Кроме того, для нашего друга Пупак Азимпур, которая и организовала нам эту поездку, с которой мы, кстати, встречались на конференциях в разных странах и давно подружились и у которой гостили в Иране, так для неё, для её коллекции сделали Петрушку с пищиком и дубинкой. Сами видите – подготовились. Но это не всё. Друзья для нас специально нашли классного специалиста по фарси, который перевёл нам основные фразы спектакля, учил произношению и дал бесценные советы о быте иранцев.
Фразы типа: "здравствуйте" – "салам", "спасибо" (самое лёгкое слово) – просто "мерси" и "нельзя ли скидку? " – "тахфиф мидин?" (между прочим, пишу по памяти) – я записал в книжечку. А фразы из спектакля "тамашагяране азиз", "пезешьк" и "кучулю" ("дорогие зрители", "доктор" и "малыш") напечатал на листке в двух экземплярах – на ширму для себя и внутрь ширмы для Лены.
Играя иранской публике на смеси русского, английского и фарси, мы еще раз убедились, что Петрушка вне национальностей, что публика Ковент-Гардена, Бостона, Нюрнберга, Хамадана, Невского проспекта и деревни Давыдово смеется в одних и тех же точках комедии... И как же хорошо на душе от этого!.. Некоторые слова сверхинтернациональны, например "пи-пи!" и "а-а!" для маленького Петрушки. Кстати, появление маленького Петрушки-сыночка после танцев с Матрёной я объяснил так: "Афтер дансинг – Петрушка кучулю!.." – что в Иране, где публичные танцы женщинам строжайше запрещены, имело специфический смысл. Дамы в черных платках с радостью приняли мой намёк, заулыбались и закивали друг другу...
Наши сувениры были приняты по-разному, но забавная история вышла с образцовскими спичками. Директор, высокий и статный, принял коробку и, поблагодарив, заговорил о том, что они нам очень рады, но мы должны помнить, что в Иране особые традиции публичных выступлений, что следует придерживаться и уважать, и дальше в таком же духе на пятнадцать минут. Видно было, что это наболевшая тема, возможно, уже были прецеденты... Я поклялся, что у меня и в мыслях нет и что мы приложим все силы...
На следующий день мы поставили ширму в означенном месте в означенное время, но выяснилось, что иранцы, которые работают еще медленнее нашего, забыли и о микрофонах и всяком таком, об чем переписывались несколько месяцев, ничего не подготовили и только сейчас, за пятнадцать минут до начала засуетились. Да и публика не очень спешила к началу представления. Надо было что-то делать, хотя бы собрать публику. Я говорю Лене: "Выходи и пой!" – "Может, не надо?" – "Пой!"
Лена вышла и запела. И публика мгновенно начала подтягиваться. Мы ничего не заподозрили. Сыграли спектакль, дали пятерочку интервью, полный успех!.. И только на следующий день, когда мы уже снова стояли на сцене, к нам по очереди подошли четыре человека разной степени начальственности и дружески, но настойчиво предупредили: женщине петь на площади, да еще с музыкальным инструментом, строжайше и законодательно запрещено! Таким образом, что стало со спичками, я не знаю. Может директор их в бешенстве растоптал?
А представление наше действительно имело успех. Одна дама из Австрии сказал так: "Я не смогла увидеть вашего представления, но здесь все говорят, что это гениально!" Мы за такие добрые слова подарили ей нашего пляшущего Петрушку на визитке. Кстати о визитке. Зари, в последний день работы попросила семь визиток-петрушек для папы, мамы, брата, детей брата и маленькой сестры. Я перепугался, что у меня уже не хватит, обшарил карманы, нашел и радовался. Более того, по этой визитке нас узнавали люди, видевшие нас раньше, где-то в других странах, не вру. Но наибольший успех маленький Петрушка имел, вы не поверите, у таксистов! Я подарил визитку одному в самом начале хамаданской жизни, и с тех пор каждый таксист, выключая мотор, оборачивался и знаком просил маленького Петрушку. Согласитесь, что такая любовь народных масс может вскружить голову!..
Иншалла. "Как Бог даст!.." Любимая фраза иранцев. Даже в официальные документы её вписывают. Иншалла! Побывав в Персии, вы не можете не полюбить эту страну. И, конечно, возмечтаете вернуться сюда... Что ж, тут уж как Бог даст. Иншалла.
